Сказка иван царевич и серый. Иван-Царевич и серый волк

В некотором было царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У него было три сына-царевича: первый - Димитрий-царевич, другой - Василий-царевич, а третий - Иван-царевич.

У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые.

Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала.

Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар-птица много яблок с нее сорвала; почему призвал к себе трех своих сыновей и сказал им:
– Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моем саду жар-птицу? Кто изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и все.
Тогда дети его царевичи возопили единогласно:
– Милостивый государь-батюшка, ваше царское величество! Мы с великою радостью будем стараться поймать жар-птицу живую.

На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий-царевич и, усевшись под ту яблонь, с которой жар-птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та жар-птица прилетала и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия-царевича и спросил:

Он родителю своему отвечал:
– Нет, милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала.

На другую ночь пошел в сад караулить жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблонь и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар-птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал:
– Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет?
– Милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала.

На третью ночь пошел в сад караулить Иван-царевич и сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий – вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост; однако не мог ее удержать: жар-птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался.

Поутру лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван-царевич пошел к нему и отдал ему перышко жар-птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хотя одно перо достать от жар-птицы. Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не летала в сад.

И вот царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил им:
– Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите жар-птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-птицу ко мне привезет.

А Димитрий и Василий царевичи начали иметь злобу на меньшего своего брата Ивана-царевича, что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо;взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар-птицу.

И Иван-царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему:
– Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому.

Однако сколько царь Выслав ни старался удерживать Ивана-царевича, но никак не мог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня и поехал в путь, сам не зная куды.

Едет он путем-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, - скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец приехал он в чистое поле, в зеленые луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: "Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден;кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется". Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня.

Ехал он день, другой и третий: вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал:
– Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь?
Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошел прочь в сторону.

Иван-царевич очень сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошел пешком.

Шел целый день и устал несказанно и только что хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его серый волк и сказал ему:
– Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?

Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня и через некоторое время как раз ночью, привез Ивана-царевича к каменной стене - гораздо высокой, остановился и сказал:
– Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, и полезай теперь через эту каменную стену; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай; ежели клетку возьмешь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас поймают!

Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке и очень на нее прельстился. Вынул птицу из клетки и пошел назад, да потом одумался и сказал сам себе:
– Что я взял жар-птицу без клетки, куда я ее посажу?
Воротился и лишь только снял золотую клетку, как вдруг пошел стук и гром по всему саду, ибо к той золотой клетке были струны приведены. Караульные тотчас проснулись, прибежали в сад, поймали Ивана-царевича с жар-птицею и привели к своему царю, которого звали Долматом.

Царь Долмат весьма разгневался на Ивана-царевича и вскричал на него громким и сердитым голосом:
– Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать! Да кто ты таков, и которыя земли, и какого отца сын, и как тебя по имени зовут?
Иван-царевич ему молвил:
– Я из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иван-царевич. Твоя жар-птица повадилась к нам летать в сад по всякую ночь, и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти все дерево испортила; для того послал меня мой родитель, чтобы сыскать жар-птицу и к нему привезти.
– Ох ты, младой юноша, Иван-царевич, – молвил царь Долмат, – пригоже ли так делать, как ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе жар-птицу честью отдал; а теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу – съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и жар-птицу тебе с великою честью отдам; а ежели не сослужишь этой службы, то дам о тебе знать во все государства, что ты нечестный вор.

Пошел Иван-царевич от царя Долмата в великой печали, обещая ему достать коня златогривого. Пришел он к серому волку и рассказал ему обо всем, что ему царь Долмат говорил.
– Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! – молвил ему серый волк. – Почему ты слова моего не слушался и взял золотую клетку? – Виноват я перед тобою, – сказал Волку Иван-царевич.
– Добро, быть так! – молвил серый волк. – Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куда тебе надобно.

Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк побежал так скоро, как стрела, и бежал он долго ли, коротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью. И, пришедши к белокаменным царским конюшням, Серый Волк Ивану-царевичу сказал:
– Ступай, Иван-царевич, в эти белокаменные конюшни - теперь караульные конюхи все крепко спят,- и бери ты коня златогривого. Только тут на стене висит золотая узда, ты ее не бери, а то худо тебе будет.

Иван-царевич, вступил в белокаменные конюшни, взял коня и пошел было назад; но увидел на стене золотую узду и так на нее прельстился, что снял ее с гвоздя, и только снял, как вдруг пошел гром и шум по всем конюшням, потому что к той узде были струны подведены. Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и повели к царю Афрону.

Царь Афрон начал его спрашивать:
– Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?
На то отвечал ему Иван-царевич:
– Я сам из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иваном-царевичем.
– Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! – сказал ему царь Афрон. – Честного ли рыцаря это дело, которое ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе коня златогривого с честью отдал. А теперь хорошо ли тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить, как ты нечестно в моем государстве поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно и душою и сердцем влюбился, а достать не могу, то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотою уздою честно отдам. А ежели этой службы мне не сослужишь, то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечестный вор, и опишу все, что ты в моем государстве дурного сделал.

Тогда Иван-царевич обещался царю Афрону королевну Елену Прекрасную достать, а сам пошел из палат его и горько заплакал. Пришел к серому волку и рассказал все, что с ним случилося.
– Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! – молвил ему серый волк. – Почему ты слова моего не слушался и взял золотую узду?
– Виноват я пред тобою, – сказал Волку Иван-царевич.
– Добро, быть так! – продолжал серый волк. – Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куда тебе надобно.
Иван-царевич сел серому волку на спину, а волк побежал так скоро, как стрела, и бежал он, как в сказке сказать, недолгое время и наконец прибежал в государство королевны Елены Прекрасной. И, пришедши к золотой решетке, которая окружала чудесный сад, волк сказал Ивану-царевичу:
– Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы сюда пришли, и ожидай меня в чистом поле под зеленым дубом.

Иван-царевич пошел, куда ему велено. Серый же волк сел близ той золотой решетки и стал дожидаться, когда пойдет прогуляться в сад королевна Елена Прекрасная.

К вечеру, когда солнышко стало гораздо опускаться к западу, почему и в воздухе было не очень жарко, королевна Елена Прекрасная пошла в сад прогуляться со своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда она вошла в сад и подходила к тому месту, где Серый Волк сидел за решеткою, вдруг серый волк перескочил через решетку в сад и ухватил королевну Елену Прекрасную, перескочил назад и побежал с нею что есть силы-мочи.

Прибежал в чистое поле под зеленый дуб, где его Иван-царевич дожидался, и сказал ему: – Иван-царевич, садись поскорее на меня, на серого волка! Иван-царевич сел на него, а серый волк помчал их обоих к государству царя Афрона.

Няньки, мамки и все боярыни придворные, которые гуляли в саду с прекрасною королевною Еленою, побежали тотчас во дворец и послали в погоню, чтоб догнать серого волка; однако сколько гонцы ни гнались, не могли нагнать и воротились назад.

А Иван-царевич, сидя на сером волке вместе с прекрасною королевною Еленою, возлюбил ее сердцем, а она Ивана-царевича; и когда серый волк прибежал в государство царя Афрона и Ивану-царевичу надобно было отвести прекрасную королевну Елену во дворец и отдать царю, тогда царевич весьма запечалился и начал слезно плакать.
Серый Волк спросил его:
– О чем ты плачешь, Иван-царевич?
На то ему Иван-царевич отвечал:
– Друг мой, серый волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не крушиться? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену, а теперь должен отдать ее царю Афрону за коня златогривого, а ежели ее не отдам, то царь Афрон обесчестит меня во всех государствах.
– Служил я тебе много, Иван-царевич, – сказал серый волк, – сослужу и эту службу. Слушай, Иван-царевич: я сделаюсь прекрасной королевной Еленой, и ты меня отведи к царю Афрону и возьми коня златогривого - он меня почтет за настоящую королевну. И когда ты сядешь на коня златогривого и уедешь далеко, тогда я выпрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять, и как он меня отпустит с нянюшками, и с мамушками и со всеми придворными боярынями и буду я с ними в чистом поле, тогда ты меня вспомни – и я опять у тебя буду.

Серый Волк вымолвил эти речи, ударился о сыру землю – и стал прекрасною королевною Еленою - так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была. Иван-царевич взял ее и пошел во дворец к царю Афрону, а настоящей прекрасной королевне Елене велел дожидаться за городом.

Когда Иван-царевич пришел к царю Афрону с мнимою Еленою Прекрасною, то царь очень возрадовался в сердце своем, что получил такое сокровище, которого так давно желал. Принял он королевну, а коня златогривого вручил Иван-царевичу. Иван-царевич сел на того коня и выехал за город; посадил с собою Елену Прекрасную и поехал, держа путь к государству царя Долмата.

Серый же волк живет у царя Афрона день, другой и третий вместо прекрасной королевны Елены, а на четвертый день пришел к царю Афрону проситься в чистом поле погулять, чтоб разбить тоску-печаль лютую. Как возговорил ему царь Афрон:
– Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя все сделаю, отпущу тебя в чистое поле погулять.
И тотчас приказал нянюшкам, и мамушкам, и всем придворным боярыням с прекрасною королевною идти в чистое поле гулять.

Иван же царевич ехал путем-дорогою с Еленою Прекрасною, разговаривал с нею и забыл было про серого волка; да потом вспомнил:
– Ах, где-то мой серый волк? Вдруг откуда ни взялся – стал он перед Иваном-царевичем и сказал ему:
– Садись, Иван-царевич, на меня, на серого волка, а прекрасная королевна пусть едет на коне златогривом.

Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли, коротко ли и, доехав до того государства, за три версты от города остановились. Иван-царевич начал просить серого волка:
– Слушай, друг мой любезный, серый волк! Сослужил ты мне много служб, сослужи мне и последнюю, а служба твоя будет вот какая: не можешь ли ты оборотиться в коня златогривого, потому что с этим златогривым конем мне расстаться не хочется.

Вдруг серый волк ударился о сырую землю и стал конем златогривым. Иван-царевич, оставя прекрасную королевну Елену в зеленом лугу, сел на серого волка и поехал во дворец к царю Долмату.

И как скоро туда приехал, царь Долмат увидел Ивана-царевича, что едет он на коне златогривом, весьма обрадовался, тотчас вышел из палат своих, встретил царевича на широком дворе, поцеловал его во уста сахарные, взял его за правую руку и повел в палаты белокаменные.

Царь Долмат для такой радости велел сотворить пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные, пили, ели, забавлялися и веселилися ровно два дни, а на третий день царь Долмат вручил Ивану-царевичу жар-птицу с золотою клеткою. Царевич взял жар-птицу, пошел за город, сел на коня златогривого вместе с прекрасной королевной Еленою и поехал в свое отечество - в государство царя Выслава Андроновича.

Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня златогривого объездить в чистом поле; велел его оседлать, потом сел на него и поехал в чистое поле; и лишь только разъярил коня, как он сбросил с себя царя Долмата и, оборотясь по-прежнему в серого Волка, побежал и нагнал Ивана-царевича. – Иван-царевич!– сказал он.– Садись на меня, на серого волка, а королевна Елена Прекрасная пусть едет на коне златогривом.

Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в путь. Как скоро довез серый волк Ивана-царевича до тех мест, где его коня разорвал, он остановился и сказал:
– Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с Серого Волка: теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно; а я тебе больше не слуга.
Серый Волк вымолвил эти слова и побежал в сторону; а Иван-царевич заплакал горько по Сером Волке и поехал в путь свой с прекрасною королевною.

Долго ли, коротко ли ехал он с прекрасною королевною Еленою на коне златогривом и, не доехав до своего государства за двадцать верст, остановился,слез с коня и вместе с прекрасною королевною лег отдохнуть от солнечного зною под деревом; коня златогривого привязал к тому же дереву, а клетку с жар-птицею поставил подле себя. Лежа на мягкой траве и ведя разговоры полюбовные, они крепко уснули.

В то самое время братья Ивана-царевича, Димитрий и Василий-царевичи, ездя по разным государствам и не найдя жар-птицы, возвращались в свое отечество с порожними руками; нечаянно наехали они на своего сонного брата Ивана-царевича с прекрасною королевною Еленою. Увидя на траве коня златогривого и жар-птицу в золотой клетке, весьма на них прельстилися и вздумали брата своего Ивана-царевича убить. Димитрий-царевич вынул из ножен меч свой, заколол Ивана-царевича и изрубил его на мелкие части; потом разбудил прекрасную королевну Елену и начал ее спрашивать:
- Прекрасная девица! Которого ты государства, и какого отца дочь, и как тебя по имени зовут?
Прекрасная королевна Елена, увидя Ивана-царевича мертвого, крепко испугалась, стала плакать горькими слезами и во слезах говорила:
- Я королевна Елена Прекрасная, а достал меня Иван-царевич, которого вы злой смерти предали. Вы тогда б были добрые рыцари, если б выехали с ним в чистое поле да живого победили, а то убили сонного и тем какую себе похвалу получите?

Тогда Димитрий-царевич приложил свой меч к сердцу прекрасной королевны Елены и сказал ей:
- Слушай, Елена Прекрасная! Ты теперь в наших руках; мы повезем тебя к нашему батюшке, царю Выславу Андроновичу, и ты скажи ему, что мы и тебя достали, и жар-птицу, и коня златогривого. Ежели этого не скажешь, сейчас тебя смерти предам!
Прекрасная королевна Елена, испугавшись смерти, поклялась им, что будет говорить так, как ей велено.

Тогда Димитрий-царевич с Васильем-царевичем начали метать жребий: кому достанется прекрасная королевна Елена, а кому конь златогривый. И жребий пал, что прекрасная королевна должна достаться Василью-царевичу, а конь златогривый Димитрию-царевичу. Тогда Василий-царевич взял прекрасную королевну Елену, посадил на своего доброго коня, а Димитрий-царевич сел на коня златогривого и взял жар-птицу, чтобы вручить ее родителю своему, царю Выславу Андроновичу, и поехали в путь.

А Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней -до тех пор, пока не набежал на него серый волк и не узнал по духу Ивана-царевича. И захотел помочь он ему - оживить его, да не знал, как это сделать. Вдруг увидал он ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему:
- Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал.
- Слушай, Ворон Воронович! - молвил серый волк. - Я твоего детища не трону и отпущу здрава и невредима, если ты сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды.
На то Ворон Воронович сказал серому волку:
- Я тебе службу эту сослужу, только не тронь моего сына.

Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду.

На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном - живая вода, в другом - мертвая, и отдал те пузырьки серому волку.

Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою - и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою - вороненок встрепенулся и полетел. Тогда серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою - его тело срослося, спрыснул живою водою - Иван-царевич встал и промолвил:
- Ах, куды как я долго спал!
На то сказал ему серый волк:
– Ах, как долго я спал!
На то сказал ему серый волк:
– Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили и прекрасную королевну Елену, и коня златогривого, и жар-птицу увезли с собою. Теперь поспешай как можно скорее в свое отечество: брат твой, Василий-царевич, женится сегодня на твоей невесте – на прекрасной королевне Елене. А чтоб тебе поскорее туда поспеть, садись лучше на меня, на серого волка; я тебя на себе донесу.

Иван-царевич сел на серого волка; волк побежал с ним в государство царя Выслава Андроновича и - долго ли, коротко ли, – прибежал к городу. Иван-царевич слез с Серого Волка, пошел в город и, пришедши во дворец, увидел, что брат его Василий-царевич женится на прекрасной королевне Елене.

Иван-царевич вошел в палаты, и как скоро Елена Прекрасная увидела его, тотчас выскочила из-за стола, начала целовать его в уста сахарные и закричала:
– Вот мой любезный жених, Иван-царевич, а не тот злодей, который за столом сидит!

Тогда царь Выслав Андронович встал с места и начал прекрасную королевну Елену спрашивать, что бы такое то значило, о чем она говорила? Елена Прекрасная рассказала ему всю истинную правду, что и как было: как Иван-царевич добыл ее, коня златогривого и жар-птицу, как старшие братья убили его сонного и как стращали ее, чтоб говорила, будто все это они достали.

Царь Выслав весьма осердился на Димитрия и Василия - царевичей и посадил их в темницу, а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли.

Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.
Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
- Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
- Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
- Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
- Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз. Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит – на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста. Наутро приходит Иван-царевич к отцу.- Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
- Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар-птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить и есть и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
- Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь – дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.
Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит – коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня – одни кости обглоданные. Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль?
«Ну что же, – думает, – взялся – делать нечего». И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.
Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
- Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
- Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
- Это я, Иван-царевич, твоего коня съел… Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
- Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.
- Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть – коня твоего съел, буду тебе служить верой – правдой. Садись на меня да держись крепче.
Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал – синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости.

Жил - был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто - то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.
Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
- Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
- Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
- Ну - ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
- Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван - царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз. Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит - на яблоню села Жар - птица и клюет золотые яблоки. Иван - царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар - птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста. Наутро приходит Иван - царевич к отцу.
- Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
- Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар - птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить и есть и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар - птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
- Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар - птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь - дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван - царевич в третью сторону. Ехал Иван - царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван - царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван - царевич, видит - коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня - одни кости обглоданные. Запечалился Иван - царевич: куда без коня идти в такую, даль?
"Ну что же, - думает, - взялся - делать нечего". И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.
Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
- Что, Иван - царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
- Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
- Это я, Иван - царевич, твоего коня съел... Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
- Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар - птицу.
- Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар - птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть - коня твоего съел, буду тебе служить верой - правдой. Садись на меня да держись крепче. Сел Иван - царевич на него верхом, серый волк и поскакал - синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:
- Слушай меня, Иван - царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся - час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар - птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!
Иван - царевич через стену перелез, увидел этот терем - на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар - птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: "Ах, какая - золотая, драгоценная! Как такую не взять!" И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Иванацаревича и повели его к царю Афрону.
Царь Афрон разгневался и спрашивает:
- Чей ты, откуда?
- Я царя Берендея сын, Иван - царевич.
- Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
- А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
- А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас... Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком - то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар - птицу с клеткой.
Загорюнился Иван - царевич, идет к серому волку. А волк ему:
- Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
- Ну прости же ты меня, прости, серый волк.
- То - то, прости... Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Опять поскакал серый волк с Иваном - царевичем. Долго ли, коротко ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.
- Полезай, Иван - царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван - царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку - она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только и гулять.
Иван - царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана - царевича и повели к царю Кусману.
- Чей ты, откуда?
- Я Иван - царевич.
- Эка, за какие глупости взялся - коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван - царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.
Еще пуще пригорюнился Иван - царевич, пошел к серому волку.
- Говорил я тебе, Иван - царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.
- Ну прости же меня, прости, серый волк.
- То - то, прости... Да уж ладно, садись мне на спину.
Опять поскакал серый волк с Иваном - царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:
- В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем - дорогой, я тебя скоро нагоню. Иван - царевич пошел обратно путем - дорогой, а серый волк перемахнул через стену - да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками.
Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину - и наутек.
Иван - царевич идет путем - дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван - царевич, а серый волк ему:
- Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном - царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой - синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:
- Что, Иван - царевич, приумолк, пригорюнился?
- Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
- Не разлучу я тебя с такой красотой - спрячем ее где - нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.
Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь - в - точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван - царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
- Спасибо тебе, Иван - царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой. Иван - царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем - дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит - волчья морда вместо молодой жены! Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.
Нагоняет серый волк Ивана - царевича и спрашивает:
- О чем задумался, Иван - царевич?
- Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем - конем златогривым, менять его на Жар - птицу.
- Не печалься, я тебе помогу. Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:
- Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.
Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван - царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жарптицу с золотой клеткой.
Иван - царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар - птицей и поехал путем - дорогой в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него - конь обернулся серым волком. Царь со страху где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана - царевича:
- Теперь прощай, мне дальше идти нельзя. Иван - царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:
- Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.
Иван - царевич думает: "Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены". Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар - птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.
Только Иван - царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар - птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят - у Ивана - царевича все добыто. Вот они и сговорились:
- Давай убьем брата, добыча вся будет наша. Решились и убили Ивана - царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар - птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:
- Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван - царевич мертвый, над ним уже вороны летают.
Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком:
- Ты лети - ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Иван - царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой - Иван - царевич ожил.
- Ох, крепко же я спал!..
- Крепко ты спал, - говорит серый волк. - Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей!
Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.
Иван - царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно. Вернулся Иван - царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему
Жар - птицу, а себе - невесту, Елену Прекрасную.
Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван - царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал. Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван - царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить - поживать да горя не знать. Вот и

Жил — был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто — то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.

Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
— Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
— Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
— Ну — ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
— Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.

На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван — царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз. Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит — на яблоню села Жар — птица и клюет золотые яблоки. Иван — царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар — птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста.

Наутро приходит Иван — царевич к отцу.
— Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
— Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар — птица. Царь взял это перо и с той поры стал пить и есть и печали не знать.

Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар — птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
— Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар — птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь — дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван — царевич в третью сторону. Ехал Иван — царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван — царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.

Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван — царевич, видит — коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня — одни кости обглоданные. Запечалился Иван — царевич: куда без коня идти в такую, даль?
«Ну что же, — думает, — взялся — делать нечего». И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.

Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
— Что, Иван — царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
— Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
— Это я, Иван — царевич, твоего коня съел… Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
— Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар — птицу.
— Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар — птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть — коня твоего съел, буду тебе служить верой — правдой. Садись на меня да держись крепче. Сел Иван — царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости.

Серый волк и говорит:
— Слушай меня, Иван — царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся — час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар — птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!

Иван — царевич через стену перелез, увидел этот терем — на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар — птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: «Ах, какая — золотая, драгоценная! Как такую не взять!» И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана царевича и повели его к царю Афрону.

Царь Афрон разгневался и спрашивает:
— Чей ты, откуда?
— Я царя Берендея сын, Иван — царевич.
— Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
— А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
— А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас… Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком — то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар — птицу с клеткой.

Загорюнился Иван — царевич, идет к серому волку. А волк ему:
— Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
— Ну прости же ты меня, прости, серый волк.
— То — то, прости… Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Опять поскакал серый волк с Иваном — царевичем. Долго ли, коротко ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.

— Полезай, Иван — царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван — царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку — она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только и гулять.
Иван — царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана — царевича и повели к царю Кусману.
— Чей ты, откуда?
— Я Иван — царевич.
— Эка, за какие глупости взялся — коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван — царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.

Еще пуще пригорюнился Иван — царевич, пошел к серому волку.
— Говорил я тебе, Иван — царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.
— Ну прости же меня, прости, серый волк.
— То — то, прости… Да уж ладно, садись мне на спину.

Опять поскакал серый волк с Иваном — царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:
— В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем — дорогой, я тебя скоро нагоню. Иван — царевич пошел обратно путем — дорогой, а серый волк перемахнул через стену — да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками.
Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину — и наутек.

Иван — царевич идет путем — дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван — царевич, а серый волк ему:
— Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном — царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой — синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:
— Что, Иван — царевич, приумолк, пригорюнился?
— Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
— Не разлучу я тебя с такой красотой — спрячем ее где — нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.

Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь — в — точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван — царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
— Спасибо тебе, Иван — царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой. Иван — царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем — дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит — волчья морда вместо молодой жены! Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.

Нагоняет серый волк Ивана — царевича и спрашивает:
— О чем задумался, Иван — царевич?
— Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар — птицу.
— Не печалься, я тебе помогу. Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:
— Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.

Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван — царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жарптицу с золотой клеткой. Иван — царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар — птицей и поехал путем — дорогой в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него — конь обернулся серым волком. Царь со страху где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана — царевича:
— Теперь прощай, мне дальше идти нельзя. Иван — царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:
— Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.

Иван — царевич думает: «Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены». Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар — птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.
Только Иван — царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар — птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят — у Ивана — царевича все добыто. Вот они и сговорились:

— Давай убьем брата, добыча вся будет наша. Решились и убили Ивана — царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар — птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:
— Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван — царевич мертвый, над ним уже вороны летают.
Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком:
— Ты лети — ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.

Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Иван — царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой — Иван — царевич ожил.
— Ох, крепко же я спал!..
— Крепко ты спал, — говорит серый волк. — Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей! Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.

Иван — царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно. Вернулся Иван — царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар — птицу, а себе — невесту, Елену Прекрасную.
Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван — царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал. Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван — царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить — поживать да горя не знать.

Давным-давно был в некотором царстве

Могучий царь, по имени Демьян

Данилович. Он царствовал премудро;

И было у него три сына: Клим-

Царевич. Да еще был у него

Прекрасный сад, и чудная росла

В саду том яблоня; всё золотые

Родились яблоки на ней. Но вдруг

В тех яблоках царевых оказался

Великий недочет; и царь Демьян

Данилович был так тем опечален,

Что похудел, лишился аппетита

И впал в бессонницу. Вот наконец,

Призвав к себе своих трех сыновей,

Он им сказал: "Сердечные друзья

И сыновья мои родные, Клим-

Царевич, Петр-царевич и Иван-

Царевич; должно вам теперь большую

Услугу оказать мне; в царский сад мой

Повадился таскаться ночью вор;

И золотых уж очень много яблок

Пропало; для меня ж пропажа эта

Тошнее смерти. Слушайте, друзья:

Тому из вас, кому поймать удастся

Под яблоней ночного вора, я

Отдам при жизни половину царства;

Когда ж умру, и все ему оставлю

В наследство". Сыновья, услышав то,

Что им сказал отец, уговорились

Поочередно в сад ходить, и ночь

Не спать, и вора сторожить. И первый

Пошел, как скоро ночь настала, Клим-

Царевич в сад, и там залег в густую

Траву под яблоней, и с полчаса

В ней пролежал, да и заснул так крепко,

Что полдень был, когда, глаза продрав,

Он поднялся, во весь зевая рот.

И, возвратясь, царю Демьяну он

Сказал, что вор в ту ночь не приходил.

Другая ночь настала; Петр-царевич

Сел сторожить под яблонею вора;

Он целый час крепился, в темноту

Во все глаза глядел, но в темноте

Все было пусто; наконец и он,

Не одолев дремоты, повалился

В траву и захрапел на целый сад.

Давно был день, когда проснулся он.

Пришед к царю, ему донес он так же,

Как Клим-царевич, что и в эту ночь

Красть царских яблок вор не приходил.

На третью ночь отправился Иван-

Царевич в сад по очереди вора

Стеречь. Под яблоней он притаился,

Сидел не шевелясь, глядел прилежно

И не дремал; и вот, когда настала

Глухая полночь, сад весь облеснуло

Как будто молнией; и что же видит

Иван-царевич? От востока быстро

Летит жар-птица, огненной звездою

Блестя и в день преобращая ночь.

Прижавшись к яблоне, Иван-царевич

Сидит, не движется, не дышит, ждет:

Что будет? Сев на яблоню, жар-птица

За дело принялась и нарвала

С десяток яблок. Тут Иван-царевич,

Тихохонько поднявшись из травы,

Схватил за хвост воровку; уронив

На землю яблоки, она рванулась

Всей силою и вырвала из рук

Царевича свой хвост и улетела;

Однако у него в руках одно

Перо осталось, и такой был блеск

От этого пера, что целый сад

Казался огненным. К царю Демьяну

Пришед, Иван-царевич доложил

Ему, что вор нашелся и что этот

Вор был не человек, а птица; в знак же,

Что правду он сказал, Иван-царевич

Почтительно царю Демьяну подал

Перо, которое он из хвоста

У вора вырвал. С радости отец

Его расцеловал. С тех пор не стали

Красть яблок золотых, и царь Демьян

Развеселился, пополнел и начал

По-прежнему есть, пить и спать. Но в нем

Желанье сильное зажглось: добыть

Воровку яблок, чудную жар-птицу.

Призвав к себе двух старших сыновей,

"Друзья мои, - сказал он, - Клим-царевич

И Петр-царевич, вам уже давно

Пора людей увидеть и себя

Им показать. С моим благословеньем

И с помощью господней поезжайте

На подвиги и наживите честь

Себе и славу; мне ж, царю, достаньте

Жар-птицу; кто из вас ее достанет,

Тому при жизни я отдам полцарства.

А после смерти все ему оставлю

В наследство". Поклонясь царю, немедля

Царевичи отправились в дорогу.

Немного времени спустя пришел

К царю Иван-царевич и сказал:

"Родитель мой, великий государь

Демьян Данилович, позволь мне ехать

За братьями; и мне пора людей

Увидеть, и себя им показать,

И честь себе нажить от них и славу.

Да и тебе, царю, я угодить

Желал бы, для тебя достав жар-птицу.

Родительское мне благословенье

Дай и позволь пуститься в путь мой с богом".

На это царь сказал: "Иван-царевич,

Еще ты молод, погоди; твоя

Пора придет; теперь же ты меня

Не покидай; я стар, уж мне недолго

На свете жить; а если я один

Умру, то на кого покину свой

Народ и царство?" Но Иван-царевич

Был так упрям, что напоследок царь

И нехотя его благословил.

И в путь отправился Иван-царевич;

И ехал, ехал, и приехал к месту,

Где разделялася дорога на три.

Он на распутье том увидел столб,

А на столбе такую надпись: "Кто

Поедет прямо, будет всю дорогу

И голоден и холоден; кто вправо

Поедет, будет жив, да конь его

Умрет, а влево кто поедет, сам

Умрет, да конь его жив будет". Вправо,

Подумавши, поворотить решился

Иван-царевич. Он недолго ехал;

Вдруг выбежал из леса Серый Волк

И кинулся свирепо на коня;

И не успел Иван-царевич взяться

За меч, как был уж конь заеден,

И Серый Волк пропал. Иван-царевич,

Повесив голову, пошел тихонько

Пешком; но шел недолго; перед ним

По-прежнему явился Серый Волк

"Мне жаль, Иван-царевич, мой сердечный,

Что твоего я доброго коня

Заел, но ты ведь сам, конечно, видел,

Что на столбе написано; тому

Так следовало быть; однако ж ты

Свою печаль забудь и на меня

Садись; тебе я верою и правдой

Служить отныне буду. Ну, скажи же,

Куда теперь ты едешь и зачем?"

И Серому Иван-царевич Волку

Все рассказал. А Серый Волк ему

Ответствовал: "Где отыскать жар-птицу,

Я знаю; ну, садися на меня,

Иван-царевич, и поедем с богом".

Помчался с седоком, и с ним он в полночь

У каменной стены остановился.

"Приехали, Иван-царевич! - Волк

Сказал, - но слушай, в клетке золотой

За этою оградою висит

Жар-птица; ты ее из клетки

Достань тихонько, клетки же отнюдь

Не трогай: попадешь в беду". Иван-

Царевич перелез через ограду;

За ней в саду увидел он жар-птицу

В богатой клетке золотой, и сад

Был освещен, как будто солнцем. Вынув

Из клетки золотой жар-птицу, он

Подумал: "В чем же мне ее везти?"

И, позабыв, что Серый Волк ему

Советовал, взял клетку; но отвсюду

Проведены к ней были струны; громкий

Поднялся звон, и сторожа проснулись,

И в сад сбежались, и в саду Ивана-

Царевича схватили, и к царю

Представили, а царь (он назывался

Далматом) так сказал: "Откуда ты?

И кто ты?" - "Я Иван-царевич; мой

Отец, Демьян Данилович, владеет

Великим, сильным государством; ваша

Жар-птица по ночам летать в наш сад

Повадилась, чтоб золотые красть

Там яблоки: за ней меня послал

Родитель мой, великий государь

Демьян Данилович". На это царь

Далмат сказал: "Царевич ты иль нет,

Того не знаю; но если правду

Сказал ты, то не царским ремеслом

Ты промышляешь; мог бы прямо мне

Сказать: отдай мне, царь Далмат, жар-птицу,

И я тебе ее руками б отдал

Во уважение того, что царь

Демьян Данилович, столь знаменитый

Своей премудростью, тебе отец.

Но слушай, я тебе мою жар-птицу

Охотно уступлю, когда ты сам

Достанешь мне коня Золотогрива;

Принадлежит могучему царю

Афрону он. За тридевять земель

Ты в тридесятое отправься царство

И у могучего царя Афрона

Мне выпроси коня Золотогрива

Иль хитростью какой его достань.

Когда ж ко мне с конем не возвратишься,

То по всему расславлю свету я,

Что ты не царский сын, а вор; и будет

Тогда тебе великий срам и стыд".

Повесив голову, Иван-царевич

Пошел туда, где был им Серый Волк

Оставлен. Серый Волк ему сказал:

"Напрасно же меня, Иван-царевич,

Ты не послушался; но пособить

Уж нечем; будь вперед умней; поедем

За тридевять земель к царю Афрону".

И Серый Волк быстрее всякой птицы

Помчался с седоком; и к ночи в царство

Царя Афрона прибыли они

И у дверей конюшни царской там

Остановились. "Ну, Иван-царевич,

Послушай, - Серый Волк сказал, - войди

В конюшню; конюха спят крепко; ты

Легко из стойла выведешь коня

Золотогрива; только не бери

Его уздечки; снова попадешь в беду".

В конюшню царскую Иван-царевич

Вошел и вывел он коня из стойла;

Но на беду, взглянувши на уздечку,

Прельстился ею так, что позабыл

Совсем о том, что Серый Волк сказал,

И снял с гвоздя уздечку. Но и к ней

Проведены отвсюду были струны;

Все зазвенело; конюха вскочили;

И был с конем Иван-царевич пойман,

И привели его к царю Афрону.

А царь Афрон спросил сурово: "Кто ты?"

Ему Иван-царевич то ж в ответ

Сказал, что и царю Далмату. Царь

Афрон ответствовал: "Хороший ты

Царевич! Так ли должно поступать

Царевичам? И царское ли дело

Шататься по ночам и воровать

Коней? С тебя я буйную бы мог

Снять голову; но молодость твою

Мне жалко погубить; да и коня

Золотогрива дать я соглашусь,

Лишь поезжай за тридевять земель

Ты в тридесятое отсюда царство

Да привези оттуда мне царевну

Прекрасную Елену, дочь царя

Могучего Касима; если ж мне

Ее не привезешь, то я везде расславлю,

Что ты ночной бродяга, плут и вор".

Опять, повесив голову, пошел

Туда Иван-царевич, где его

Ждал Серый Волк. И Серый Волк сказал:

"Ой ты, Иван-царевич! Если б я

Тебя так не любил, здесь моего бы

И духу не было. Ну, полно охать,

Садися на меня, поедем с богом

За тридевять земель к царю Касиму;

Теперь мое, а не твое уж дело".

И Серый Волк опять скакать с Иваном-

Царевичем пустился. Вот они

Проехали уж тридевять земель,

И вот они уж в тридесятом царстве;

И Серый Волк, ссадив с себя Ивана-

Царевича, сказал: "Недалеко

Отсюда царский сад; туда один

Пойду я; ты ж меня дождись под этим

Зеленым дубом". Серый Волк пошел,

И перелез через ограду сада,

И закопался в куст, и там лежал

Не шевелясь. Прекрасная Елена

Касимовна - с ней красные девицы,

И мамушки, и нянюшки - пошла

Прогуливаться в сад; а Серый Волк

Того и ждал: приметив, что царевна,

От прочих отделяся, шла одна,

Он выскочил из-под куста, схватил

Царевну, за спину ее свою

Закинул и давай бог ноги. Страшный

Крик подняли и красные девицы,

И мамушки, и нянюшки; и весь

Сбежался двор, министры, камергеры

И генералы; царь велел собрать

Охотников и всех спустить своих

Собак борзых и гончих - все напрасно:

Уж Серый Волк с царевной и с Иваном-

Царевичем был далеко, и след

Давно простыл; царевна же лежала

Без всякого движенья у Ивана-

Царевича в руках (так Серый Волк

Ее, сердечную, перепугал).

Вот понемногу начала она

Входить в себя, пошевелилась, глазки

Прекрасные открыла и, совсем

Очнувшись, подняла их на Ивана-

Царевича и покраснела вся,

Как роза алая, и с ней Иван-

Царевич покраснел, и в этот миг

Она и он друг друга полюбили

Так сильно, что ни в сказке рассказать,

Ни описать пером того не можно.

И пал в глубокую печаль Иван-

Царевич: крепко, крепко не хотелось

С царевною Еленою ему

Расстаться и отдать ее царю

Афрону; да и ей самой то было

Страшнее смерти. Серый Волк, заметив

Их горе, так сказал: "Иван-царевич,

Изволишь ты кручиниться напрасно;

Я помогу твоей кручине: это

Не служба - службишка; прямая служба

Ждет впереди". И вот они уж в царстве

Царя Афрона. Серый Волк сказал:

"Иван-царевич, здесь должны умненько

Мы поступить: я превращусь в царевну;

А ты со мной явись к царю Афрону.

Меня ему отдай и, получив

Коня Золотогрива, поезжай вперед

С Еленою Касимовной; меня вы

Дождитесь в скрытном месте; ждать же вам

Не будет скучно". Тут, ударясь оземь,

Стал Серый Волк царевною Еленой

Касимовной. Иван-царевич, сдав

Его с рук на руки царю Афрону

И получив коня Золотогрива,

На том коне стрелой пустился в лес,

Где настоящая его ждала

Царевна. Во дворце ж царя Афрона

Тем временем готовилася свадьба:

И в тот же день с невестой царь к венцу

Пошел; когда же их перевенчали

И молодой был должен молодую

Поцеловать, губами царь Афрон

С шершавою столкнулся волчьей мордой,

И эта морда за нос укусила

Царя, и не жену перед собой

Красавицу, а волка царь Афрон

Увидел; Серый Волк недолго стал

Тут церемониться: он сбил хвостом

Царя Афрона с ног и прянул к двери.

Все принялись кричать: "Держи, держи!

Лови, лови!" Куда ты! Уж Ивана-

Царевича с царевною Еленой

Давно догнал проворный Серый Волк;

И уж, сошед с коня Золотогрива,

Иван-царевич пересел на Волка,

И уж вперед они опять, как вихри,

Летели. Вот приехали и в царство

Далматово они. И Серый Волк

Сказал: "В коня Золотогрива

Я превращусь, а ты, Иван-царевич,

Меня отдав царю и взяв жар-птицу,

По-прежнему с царевною Еленой

Ступай вперед; я скоро догоню вас".

Так все и сделалось, как Волк устроил.

Немедленно велел Золотогрива

Царь оседлать, и выехал на нем

Он с свитою придворной на охоту;

И впереди у всех он поскакал

За зайцем; все придворные кричали:

"Как молодецки скачет царь Далмат!"

Но вдруг из-под него на всем скаку

Юркнул шершавый волк, и царь Далмат,

Перекувырнувшись с его спины,

Вмиг очутился головою вниз,

Ногами вверх, и, по плеча ушедши

В распаханную землю, упирался

В нее руками, и, напрасно силясь

Освободиться, в воздухе болтал

Ногами; вся к нему тут свита

Скакать пустилася; освободили

Царя; потом все принялися громко

Кричать: "Лови, лови! Трави, трави!"

Но было некого травить; на Волке

Уже по-прежнему сидел Иван-

Царевич; на коне ж Золотогриве

Царевна, и под ней Золотогрив

Гордился и плясал; не торопясь,

Большой дорогою они шажком

Тихонько ехали; и мало ль, долго ль

Их длилася дорога - наконец

Они доехали до места, где Иван-

Царевич Серым Волком в первый раз

Был встречен; и еще лежали там

Его коня белеющие кости;

И Серый Волк, вздохнув, сказал Ивану-

Царевичу: "Теперь, Иван-царевич,

Пришла пора друг друга нам покинуть;

Я верою и правдою доныне

Тебе служил, и ласкою твоею

Доволен, и, покуда жив, тебя

Не позабуду; здесь же на прощанье

Хочу тебе совет полезный дать:

Будь осторожен, люди злы; и братьям

Родным не верь. Молю усердно бога,

Чтоб ты домой доехал без беды

И чтоб меня обрадовал приятным

Известьем о себе. Прости, Иван-

Царевич". С этим словом Волк исчез.

Погоревав о нем, Иван-царевич,

С царевною Еленой на седле,

С жар-птицей в клетке за плечами, дале

Поехал на коне Золотогриве,

И ехали они дня три, четыре;

И вот, подъехавши к границе царства,

Где властвовал премудрый царь Демьян

Данилович, увидели богатый

Шатер, разбитый на лугу зеленом;

И из шатра к ним вышли... кто же? Клим

И Петр царевичи. Иван-царевич

Был встречею такою несказанно

Обрадован; а братьям в сердце зависть

Змеей вползла, когда они жар-птицу

С царевною Еленой у Ивана-

Царевича увидели в руках:

Была им мысль несносна показаться

Без ничего к отцу, тогда как брат

Меньшой воротится к нему с жар-птицей,

С прекрасною невестой и с конем

Золотогривом и еще получит

Полцарства по приезде; а когда

Отец умрет, и все возьмет в наследство.

И вот они замыслили злодейство:

Вид дружеский принявши, пригласили

Они в шатер свой отдохнуть Ивана-

Царевича с царевною Еленой

Прекрасною. Без подозренья оба

Вошли в шатер. Иван-царевич, долгой

Дорогой утомленный, лег и скоро

Заснул глубоким сном; того и ждали

Злодеи братья: мигом острый меч

Ему они вонзили в грудь, и в поле

Его оставили, и, взяв царевну,

Жар-птицу и коня Золотогрива,

Как добрые, отправилися в путь.

А между тем, недвижим, бездыханен,

Облитый кровью, на поле широком

Лежал Иван-царевич. Так прошел

Весь день; уже склоняться начинало

На запад солнце; поле было пусто;

И уж над мертвым с черным вороненком

Носился, каркая и распустивши

Широко крылья, хищный ворон. Вдруг,

Откуда ни возьмись, явился Серый

Волк: он, беду великую почуяв,

На помощь подоспел; еще б минута,

И было б поздно. Угадав, какой

Был умысел у ворона, он дал

Ему на мертвое спуститься тело;

И только тот спустился, разом цап

Его за хвост; закаркал старый ворон.

"Пусти меня на волю. Серый Волк, -

Кричал он. "Не пущу, - тот отвечал, -

Пока не принесет твой вороненок

Живой и мертвой мне воды!" И ворон

Велел лететь скорее вороненку

За мертвою и за живой водою.

Сын полетел, а Серый Волк, отца

Порядком скомкав, с ним весьма учтиво

Стал разговаривать, и старый ворон

Довольно мог ему порассказать

О том, что он видал в свой долгий век

Меж птиц и меж людей. И слушал

Его с большим вниманьем Серый Волк

И мудрости его необычайной

Дивился, но, однако, все за хвост

Его держал и иногда, чтоб он

Не забывался, мял его легонько

В когтистых лапах. Солнце село; ночь

Настала и прошла; и занялась

Заря, когда с живой водой и мертвой

В двух пузырьках проворный вороненок

Явился. Серый Волк взял пузырьки

И ворона-отца пустил на волю.

Потом он с пузырьками подошел

К лежавшему недвижимо Ивану-

Царевичу: сперва его он мертвой

Водою вспрыснул - и в минуту рана

Его закрылася, окостенелость

Пропала в мертвых членах, заиграл

Румянец на щеках; его он вспрыснул

Живой водой - и он открыл глаза,

Пошевелился, потянулся, встал

И молвил: "Как же долго проспал я!"

"И вечно бы тебе здесь спать, Иван-

Царевич, - Серый Волк сказал, - когда б

Не я; теперь тебе прямую службу

Я отслужил; но эта служба, знай,

Последняя; отныне о себе

Заботься сам. А от меня прими

Совет и поступи, как я тебе скажу.

Твоих злодеев братьев нет уж боле

На свете; им могучий чародей

Кощей бессмертный голову обоим

Свернул, и этот чародей навел

На ваше царство сон; и твой родитель,

И подданные все его теперь

Непробудимо спят; твою ж царевну

С жар-птицей и конем Золотогривом

Похитил вор Кощей; все трое

Заключены в его волшебном замке.

Но ты, Иван-царевич, за свою

Невесту ничего не бойся; злой

Кощей над нею власти никакой

Иметь не может: сильный талисман

Есть у царевны; выйти ж ей из замка

Нельзя; ее избавит только смерть

Кощеева; а как найти ту смерть, и я

Того не ведаю; об этом Баба

Яга одна сказать лишь может. Ты,

Иван-царевич, должен эту Бабу

Ягу найти; она в дремучем, темном лесе,

В седом, глухом бору живет в избушке.

На курьих ножках; в этот лес еще

Никто следа не пролагал; в него

Ни дикий зверь не заходил, ни птица

Не залетала. Разъезжает Баба

Яга по целой поднебесной в ступе,

Пестом железным погоняет, след

Метлою заметает. От нее

Одной узнаешь ты, Иван-царевич,

Как смерть Кощееву тебе достать.

А я тебе скажу, где ты найдешь

Коня, который привезет тебя

Прямой дорогой в лес дремучий к Бабе

Яге. Ступай отсюда на восток;

Придешь на луг зеленый; посреди

Его растут три дуба; меж дубами

В земле чугунная зарыта дверь

С кольцом; за то кольцо ты подыми

Ту дверь и вниз по лестнице сойди;

Там за двенадцатью дверями заперт

Конь богатырский; сам из подземелья

К тебе он выбежит; того коня

Возьми и с богом поезжай; с дороги

Он не собьется. Ну, теперь прости,

Иван-царевич; если бог велит

С тобой нам свидеться, то это будет

Не иначе, как у тебя на свадьбе".

И Серый Волк помчался к лесу; вслед

За ним смотрел Иван-царевич с грустью;

Волк, к лесу подбежавши, обернулся,

В последний раз махнул издалека

Хвостом и скрылся. А Иван-царевич,

Оборотившись на восток лицом,

Пошел вперед. Идет он день, идет

Другой; на третий он приходит к лугу

Зеленому; на том лугу три дуба

Растут; меж тех дубов находит он

Чугунную с кольцом железным дверь;

Он подымает дверь; под тою дверью

Крутая лестница; по ней он вниз

Спускается, и перед ним внизу

Другая дверь, чугунная ж, и крепко

Она замком висячим заперта.

И вдруг он слышит, конь заржал; и ржанье

Так было сильно, что с петлей сорвавшись,

Дверь наземь рухнула с ужасным стуком;

И видит он, что вместе с ней упало

Еще одиннадцать дверей чугунных.

За этими чугунными дверями

Давным-давно конь богатырский заперт

Был колдуном. Иван-царевич свистнул;

Почуяв седока, на молодецкий

Свист богатырский конь из стойла прянул

И прибежал, легок, могуч, красив,

Глаза как звезды, пламенные ноздри,

Как туча грива, словом, конь не конь,

А чудо. Чтоб узнать, каков он силой,

Иван-царевич по спине его

Повел рукой, и под рукой могучей

Конь захрапел и сильно пошатнулся,

Но устоял, копыта втиснув в землю;

Царевичу сказал он: "Добрый витязь,

Иван-царевич, мне такой, как ты,

Седок и надобен; готов тебе

Я верою и правдою служить;

Садися на меня, и с богом в путь наш

Отправимся; на свете все дороги

Я знаю; только прикажи, куда

Тебя везти, туда и привезу".

Иван-царевич в двух словах коню

Все объяснил и, севши на него,

Прикрикнул. И взвился могучий конь,

От радости заржавши, на дыбы;

Бьет по крутым бедрам его седок;

И конь бежит, под ним земля дрожит;

Несется выше он дерев стоячих,

Несется ниже облаков ходячих,

И прядает через широкий дол,

И застилает узкий дол хвостом,

И грудью все заграды пробивает,

Летя стрелой и легкими ногами

Былиночки к земле не пригибая,

Пылиночки с земли не подымая.

Но, так скакав день целый, наконец

Конь утомился, пот с него бежал

Ручьями, весь был окружен, как дымом,

Горячим паром он. Иван-царевич,

Чтоб дать ему вздохнуть, поехал шагом;

Уж было под вечер; широким полем

Иван-царевич ехал и прекрасным

Закатом солнца любовался. Вдруг

Он слышит дикий крик; глядит... и что же?

Два Лешая дерутся на дороге,

Кусаются, брыкаются, друг друга

Рогами тычут. К ним Иван-царевич

Подъехавши, спросил: "За что у вас,

Ребята, дело стало?" - "Вот за что, -

Сказал один. - Три клада нам достались:

Драчун-дубинка, скатерть-самобранка

Да шапка-невидимка - нас же двое;

Как поровну нам разделить? Мы

Заспорили, и вышла драка; ты

Разумный человек; подай совет нам,

Как поступить?" - "А вот как, - им Иван-

Царевич отвечал. - Пущу стрелу,

А вы за ней бегите; с места ж, где

Она на землю упадет, обратно

Пуститесь взапуски ко мне; кто первый

Здесь будет, тот возьмет себе на выбор

Два клада; а другому взять один.

Согласны ль вы?" - "Согласны", - закричали

Рогатые; и стали рядом. Лук

Тугой свой натянув, пустил стрелу

Иван-царевич: Лешие за ней

Помчались, выпуча глаза, оставив

На месте скатерть, шапку и дубинку.

Тогда Иван-царевич, взяв под мышку

И скатерть и дубинку, на себя

Надел спокойно шапку-невидимку,

Стал невидим и сам и конь и дале

Поехал, глупым Лешаям оставив

На произвол, начать ли снова драку

Иль помириться. Богатырский конь

Поспел еще до захожденья солнца

В дремучий лес, где обитала Баба

Яга. И, въехав в лес, Иван-царевич

Дивится древности его огромных

Дубов и сосен, тускло освещенных

Зарей вечернею; и все в нем тихо:

Деревья все как сонные стоят,

Не колыхнется лист, не шевельнется

Былинка; нет живого ничего

В безмолвной глубине лесной, ни птицы

Между ветвей, ни в травке червяка;

Лишь слышится в молчанье повсеместном

Гремучий топот конский. Наконец

Иван-царевич выехал к избушке

На курьих ножках. Он сказал: "Избушка,

Избушка, к лесу стань задом, ко мне

Стань передом". И перед ним избушка

Перевернулась; он в нее вошел;

В дверях остановясь, перекрестился

На все четыре стороны, потом,

Как должно, поклонился и, глазами

Избушку всю окинувши, увидел,

Что на полу ее лежала Баба

Яга, уперши ноги в потолок

И в угол голову. Услышав стук

В дверях, она сказала: "Фу! фу! фу!

Какое диво! Русского здесь духу

До этих пор не слыхано слыхом,

Не видано видом, а нынче русский

Дух уж в очах свершается. Зачем

Пожаловал сюда, Иван-царевич?

Неволею или волею? Доныне

Здесь ни дубравный зверь не проходил,

Ни птица легкая не пролетала,

Ни богатырь лихой не проезжал;

Тебя как бог сюда занес, Иван-

Царевич?" - "Ах, безмозглая ты ведьма!-

Сказал Иван-царевич Бабе

Яге. - Сначала накорми, напой

Меня ты, молодца, да постели

Постелю мне, да выспаться мне дай,

Потом расспрашивай". И тотчас Баба

Яга, поднявшись на ноги, Ивана-

Царевича как следует обмыла

И выпарила в бане, накормила

И напоила, да и тотчас спать

В постелю уложила, так примолвив:

"Спи, добрый витязь; утро мудренее,

Чем вечер; здесь теперь спокойно

Ты отдохнешь; нужду ж свою расскажешь

Мне завтра; я, как знаю, помогу".

Иван-царевич, богу помолясь,

В постелю лег и скоро сном глубоким

Заснул и проспал до полудня. Вставши,

Умывшися, одевшися, он Бабе

Яге подробно рассказал, зачем

Заехал к ней в дремучий лес; и Баба

Яга ему ответствовала так:

"Ах! добрый молодец Иван-царевич,

Затеял ты нешуточное дело;

Но не кручинься, все уладим с богом;

Я научу, как смерть тебе Кощея

Бессмертного достать; изволь меня

Послушать; на море на Окияне,

На острове великом на Буяне

Есть старый дуб; под этим старым дубом

Зарыт сундук, окованный железом;

В том сундуке лежит пушистый заяц;

В том зайце утка серая сидит;

А в утке той яйцо; в яйце же смерть

Кощеева. Ты то яйцо возьми

И с ним ступай к Кощею, а когда

В его приедешь замок, то увидишь,

Что змей двенадцатиголовый вход

В тот замок стережет; ты с этим змеем

Не думай драться, у тебя на то

Дубинка есть; она его уймет.

А ты, надевши шапку-невидимку,

Иди прямой дорогою к Кощею

Бессмертному; в минуту он издохнет,

Как скоро ты при нем яйцо раздавишь,

Смотри лишь не забудь, когда назад

Поедешь, взять и гусли-самогуды:

Лишь их игрою только твой родитель

Демьян Данилович и все его

Заснувшее с ним вместе государство

Пробуждены быть могут. Ну, теперь

Прости, Иван-царевич; бог с тобою;

Твой добрый конь найдет дорогу сам;

Когда ж свершишь опасный подвиг свой,

То и меня, старуху, помяни

Не лихом, а добром". Иван-царевич,

Простившись с Бабою Ягою, сел

На доброго коня, перекрестился,

По молодецки свистнул, конь помчался,

И скоро лес дремучий за Иваном-

Царевичем пропал в дали, и скоро

Мелькнуло впереди чертою синей

На крае неба море Окиян.

Вот прискакал и к морю Окияну

Иван-царевич. Осмотрясь, он видит,

Что у моря лежит рыбачий невод

И что в том неводе морская щука

Трепещется. И вдруг ему та щука

По-человечьи говорит: "Иван-

Царевич, вынь из невода меня

И в море брось; тебе я пригожуся".

Иван-царевич тотчас просьбу щуки

Исполнил, и она, хлестнув хвостом

В знак благодарности, исчезла в море.

А на море глядит Иван-царевич

В недоумении; на самом крае,

Где небо с ним как будто бы слилося,

Он видит, длинной полосою остров

Буян чернеет; он и недалек;

Но кто туда перевезет? Вдруг конь

Заговорил: "О чем, Иван-царевич,

Задумался? О том ли, как добраться

Нам до Буяна острова? Да что

За трудность? Я тебе корабль; сиди

На мне, да крепче за меня держись,

Да не робей, и духом доплывем".

И в гриву конскую Иван-царевич

Рукою впутался, крутые бедра

Коня ногами крепко стиснул; конь

Рассвирепел и, расскакавшись, прянул

С крутого берега в морскую бездну;

На миг и он и всадник в глубине

Пропали; вдруг раздвинулася с шумом

Морская зыбь, и вынырнул могучий

Конь из нее с отважным седоком;

И начал конь копытами и грудью

Бить по водам и волны пробивать,

И вкруг него кипела, волновалась,

И пенилась, и брызгами взлетала

Морская зыбь, и сильными прыжками,

Под крепкие копыта загребая

Кругом ревущую волну, как легкий

На парусах корабль с попутным ветром,

Вперед стремился конь, и длинный след

Шипящею за ним бежал змеею;

И скоро он до острова Буяна

Доплыл и на берег его отлогий

Из моря выбежал, покрытый пеной.

Не стал Иван-царевич медлить; он,

Коня пустив по шелковому лугу

Ходить, гулять и траву медовую

Щипать, пошел поспешным шагом к дубу,

Который рос у берега морского

На высоте муравчатого холма.

И, к дубу подошед, Иван-царевич

Его шатнул рукою богатырской,

Но крепкий дуб не пошатнулся; он

Опять его шатнул - дуб скрипнул; он

Еще шатнул его и посильнее,

Дуб покачнулся, и под ним коренья

Зашевелили землю; тут Иван-царевич

Всей силою рванул его - и с треском

Он повалился, из земли коренья

Со всех сторон, как змеи, поднялися,

И там, где ими дуб впивался в землю,

Глубокая открылась яма. В ней

Иван-царевич кованый сундук

Увидел; тотчас тот сундук из ямы

Он вытащил, висячий сбил замок,

Взял за уши лежавшего там зайца

И разорвал; но только лишь успел

Он зайца разорвать, как из него

Вдруг выпорхнула утка; быстро

Она взвилась и полетела к морю;

В нее пустил стрелу Иван-царевич,

И метко так, что пронизал ее

Насквозь; закрякав, кувырнулась утка;

И из нее вдруг выпало яйцо

И прямо в море; и пошло, как ключ,

Ко дну. Иван-царевич ахнул; вдруг,

Откуда ни возьмись, морская щука

Сверкнула на воде, потом юркнула,

Хлестнув хвостом, на дно, потом опять

Всплыла и, к берегу с яйцом во рту

Тихохонько приближась, на песке

Яйцо оставила, потом сказала:

"Ты видишь сам теперь, Иван-царевич,

Что я тебе в час нужный пригодилась".

С сим словом щука уплыла. Иван-

Царевич взял яйцо; и конь могучий

С Буяна острова на твердый берег

Его обратно перенес. И дале

Конь поскакал и скоро прискакал

К крутой горе, на высоте которой

Кощеев замок был; ее подошва

Обведена была стеной железной;

А у ворот железной той стены

Двенадцатиголовый змей лежал;

И из его двенадцати голов

Всегда шесть спали, шесть не спали, днем

И ночью по два раза для надзора

Сменяясь; а в виду ворот железных

Никто и вдалеке остановиться

Не смел; змей подымался, и от зуб

Его уж не было спасенья - он

Был невредим и только сам себя

Мог умертвить: чужая ж сила сладить

С ним никакая не могла. Но конь

Был осторожен; он подвез Ивана-

Царевича к горе со стороны,

Противной воротам, в которых змей

Лежал и караулил; потихоньку

Иван-царевич в шапке-невидимке

Подъехал к змею; шесть его голов

Во все глаза по сторонам глядели,

Разинув рты, оскалив зубы; шесть

Других голов на вытянутых шеях

Лежали на земле, не шевелясь,

И, сном объятые, храпели. Тут

Иван-царевич, подтолкнув дубинку,

Висевшую спокойно на седле,

Шепнул ей: "Начинай!" Не стала долго

Дубинка думать, тотчас прыг с седла,

На змея кинулась и ну его

По головам и спящим и неспящим

Гвоздить. Он зашипел, озлился, начал

Туда, сюда бросаться; а дубинка

Его себе колотит да колотит;

Лишь только он одну разинет пасть,

Чтобы ее схватить - ан нет, прошу

Не торопиться, уж она

Ему другую чешет морду; все он

Двенадцать ртов откроет, чтоб ее

Поймать, - она по всем его зубам,

Оскаленным как будто напоказ,

Гуляет и все зубы чистит; взвыв

И все носы наморщив, он зажмет

Все рты и лапами схватить дубинку

Попробует - она тогда его

Честит по всем двенадцати затылкам;

Змей в исступлении, как одурелый,

Кидался, выл, кувыркался, от злости

Дышал огнем, грыз землю - все напрасно!

Не торопясь, отчетливо, спокойно,

Без промахов, над ним свою дубинка

Работу продолжает и его,

Как на току усердный цеп, молотит;

Змей наконец озлился так, что начал

Грызть самого себя и, когти в грудь

Себе вдруг запустив, рванул так сильно,

Что разорвался надвое и, с визгом

На землю грянувшись, издох. Дубинка

Работу и над мертвым продолжать

Свою, как над живым, хотела; но

Иван-царевич ей сказал: "Довольно!"

И вмиг она, как будто не бывала

Ни в чем, повисла на седле. Иван-

Царевич, у ворот коня оставив

И разостлавши скатерть-самобранку

У ног его, чтоб мог усталый конь

Наесться и напиться вдоволь, сам

Пошел, покрытый шапкой-невидимкой,

С дубинкою на всякий случай и с яйцом

В Кощеев замок. Трудновато было

Карабкаться ему на верх горы;

Вот, наконец, добрался и до замка

Кощеева Иван-царевич. Вдруг

Он слышит, что в саду недалеко

Играют гусли-самогуды; в сад

Вошедши, в самом деле он увидел,

Что гусли на дубу висели и играли

И что под дубом тем сама Елена

Прекрасная сидела, погрузившись

В раздумье. Шапку-невидимку снявши,

Он тотчас ей явился и рукою

Знак подал, чтоб она молчала. Ей

Потом он на ухо шепнул: "Я смерть

Кощееву принес; ты подожди

Меня на этом месте; я с ним скоро

Управлюся и возвращусь; и мы

Немедленно уедем". Тут Иван-

Царевич, снова шапку-невидимку

Надев, хотел идти искать Кощея

Бессмертного в его волшебном замке,

Но он и сам пожаловал. Приближаясь,

Он стал перед царевною Еленой

Прекрасною и начал попрекать ей

Ее печаль и говорить: "Иван-

Царевич твой к тебе уж не придет;

Его уж нам не воскресить. Но чем же

Я не жених тебе, скажи сама,

Прекрасная моя царевна? Полно ж

Упрямиться, упрямство не поможет;

Из рук моих оно тебя не вырвет;

Уж я..." Дубинке тут шепнул Иван-

Царевич: "Начинай!" И принялась

Она трепать Кощею спину. С криком,

Как бешеный, коверкаться и прыгать

Он начал, а Иван-царевич, шапки

Не сняв, стал приговаривать: "Прибавь,

Прибавь, дубинка; поделом ему,

Собаке, не воруй чужих невест;

Не докучай своей волчьей харей

И глупым сватовством своим прекрасным

Царевнам; злого сна не наводи

На царства! Крепче бей его, дубинка!"

"Да где ты! Покажись! - кричал Кощей -

Перекувырнулся и околел.

Иван-царевич из саду с царевной

Еленою прекрасной вышел, взять

Не позабывши гусли-самогуды,

Жар-птицу и коня Золотогрива.

Когда ж они с крутой горы спустились

И, севши на коней, в обратный путь

Поехали, гора, ужасно затрещав,

Упала с замком, и на месте том

Явилось озеро, и долго черный

Над ним клубился дым, распространяясь

По всей окрестности с великим смрадом.

Тем временем Иван-царевич, дав

Коням на волю их везти, как им

Самим хотелось, весело с прекрасной

Невестой ехал. Скатерть-самобранка

Усердно им дорогою служила,

И был всегда готов им вкусный завтрак,

Обед и ужин в надлежащий час:

На мураве душистой утром, в полдень

Под деревом густовершинным, ночью

Под шелковым шатром, который был

Всегда из двух отдельных половин

Составлен. И за каждой их трапезой

Играли гусли-самогуды; ночью

Светила им жар-птица, а дубинка

Стояла на часах перед шатром;

Кони же, подружась, гуляли вместе,

Каталися по бархатному лугу,

Или траву росистую щипали,

Иль, голову кладя поочередно

Друг другу на спину, спокойно спали.

Так ехали они путем-дорогой

И наконец приехали в то царство,

Которым властвовал отец Ивана-

Царевича, премудрый царь Демьян

Данилович. И царство все, от самых

Его границ до царского дворца,

Объято было сном непробудимым;

И где они ни проезжали, все

Там спало; на поле перед сохой

Стояли спящие волы; близ них

С своим бичом, взмахнутым и заснувшим

На взмахе, пахарь спал; среди большой

Дороги спал ездок с конем, и пыль,

Поднявшись, сонная, недвижным клубом

Стояла; в воздухе был мертвый сон;

На деревах листы дремали молча;

И в ветвях сонные молчали птицы;

В селеньях, в городах все было тихо,

Как будто в гробе: люди по домам,

По улицам, гуляя, сидя, стоя,

И с ними всё: собаки, кошки, куры,

В конюшнях лошади, в закутах овцы,

И мухи на стенах, и дым в трубах -

Всё спало. Так в отцовскую столицу

Иван-царевич напоследок прибыл



И, на широкий въехав царский двор,

Они на нем лежащие два трупа

Увидели: то были Клим и Петр

Царевичи, убитые Кощеем.

Иван-царевич, мимо караула,

Стоявшего в параде сонным строем,

Прошед, по лестнице повел невесту

В покои царские. Был во дворце,

По случаю прибытия двух старших

Царевых сыновей, богатый пир

В тот самый час, когда убил обоих

Царевичей и сон на весь народ

Навел Кощей: весь пир в одно мгновенье

Тогда заснул, кто как сидел, кто как

Ходил, кто как плясал; и в этом сне

Еще их всех нашел Иван-царевич;

Демьян Данилович спал стоя; подле

Царя храпел министр его двора

С открытым ртом, с неконченным во рту

Докладом; и придворные чины,

Все вытянувшись, сонные стояли

Перед царем, уставив на него

Свои глаза, потухшие от сна,

С подобострастием на сонных лицах,

С заснувшею улыбкой на губах.

Иван-царевич, подошед с царевной

Еленою прекрасною к царю,

Сказал: "Играйте, гусли-самогуды";

И заиграли гусли-самогуды...

Вдруг все очнулось, все заговорило,

Запрыгало и заплясало; словно

Ни на минуту не был прерван пир.

А царь Демьян Данилович, увидя,

Что перед ним с царевною Еленой

Прекрасною стоит Иван-царевич,

Его любимый сын, едва совсем

Не обезумел: он смеялся, плакал,

Глядел на сына, глаз не отводя,

И целовал его, и миловал,

И напоследок так развеселился,

Что руки в боки - и пошел плясать

С царевною Еленою прекрасной.

Потом он приказал стрелять из пушек,

Звонить в колокола и бирючам

Столице возвестить, что возвратился

Иван-царевич, что ему полцарства

Теперь же уступает царь Демьян

Данилович, что он наименован

Наследником, что завтра брак его

С царевною Еленою свершится

В придворной церкви и что царь Демьян

Данилович весь свой народ зовет

На свадьбу к сыну, всех военных, статских,

Министров, генералов, всех дворян

Богатых, всех дворян мелкопоместных,

Купцов, мещан, простых людей и даже

Всех нищих. И на следующий день

Невесту с женихом повел Демьян

Данилович к венцу; когда же их

Перевенчали, тотчас поздравленье

Им принесли все знатные чины

Обоих полов; а народ на площади

Дворцовой той порой кипел, как море;

Когда же вышел с молодыми царь

К нему на золотой балкон, от крика:

"Да здравствует наш государь Демьян

Данилович с наследником Иваном-

Царевичем и с дочерью царевной

Еленою прекрасною!" - все зданья

Столицы дрогнули и от взлетевших

На воздух шапок божий день затмился.

Вот на обед все званные царем

Сошлися гости - вся его столица;

В домах осталися одни больные

Да дети, кошки и собаки. Тут

Свое проворство скатерть-самобранка

Явила: вдруг она на целый город

Раскинулась; сама собою площадь

Уставилась столами, и столы

По улицам в два ряда протянулись;

На всех столах сервиз был золотой,

И не стекло, хрусталь; а под столами

Шелковые ковры повсюду были

Разостланы; и всем гостям служили

Гайдуки в золотых ливреях. Был

Обед такой, какого никогда

Никто не слыхивал: уха, как жидкий

Янтарь, сверкавшая в больших кастрюлях;

Огромножирные, длиною в сажень

Из Волги стерляди на золотых

Узорных блюдах; кулебяка с сладкой

Начинкою, с груздями гуси, каша

С сметаною, блины с икрою свежей

И крупной, как жемчуг, и пироги

Подовые, потопленные в масле;

А для питья шипучий квас в хрустальных

Кувшинах, мартовское пиво, мед

Душистый и вино из всех земель:

Шампанское, венгерское, мадера,

И ренское, и всякие наливки -

Короче молвить, скатерть-самобранка

Так отличилася, что было чудо.

Но и дубинка не лежала праздно:

Вся гвардия была за царский стол

Приглашена, вся даже городская

Полиция - дубинка молодецки

За всех одна служила: во дворце

Держала караул; она ж ходила

По улицам, чтоб наблюдать везде

Порядок: кто ей пьяный попадался,

Того она толкала в спину прямо

На съезжую; кого ж в пустом где доме

За кражею она ловила, тот

Был так отшлепан, что от воровства

Навеки отрекался и вступал

На путь добродетели - дубинка, словом,

Неимоверные во время пира

Царю, гостям и городу всему

Услуги оказала. Между тем

Всё во дворце кипело, гости ели

И пили так, что с их румяных лиц

Катился пот; тут гусли-самогуды

Явили все усердие свое:

При них не нужен был оркестр, и гости

Уж музыки наслышались такой,

Какая никогда им и во сне

Не грезилась. Но вот, когда наполнив

Вином заздравный кубок, царь Демьян

Данилович хотел провозгласить

Сам многолетье новобрачным, громко

На площади раздался трубный звук;

Все изумились, все оторопели;

Царь с молодыми сам идет к окну,

И что же их является очам?

Карета в восемь лошадей (трубач

С трубою впереди) к крыльцу дворца

Сквозь улицу толпы народной скачет;

И та карета золотая; козлы

С подушкою и бархатным покрыты

Наметом; назади шесть гайдуков;

Шесть скороходов по бокам; ливреи

На них из серого сукна, по швам

Басоны; на каретных дверцах герб:

В червленом поле волчий хвост под графской

Короною. В карету заглянув,

Иван-царевич закричал: "Да это

Мой благодетель Серый Волк!" Его

Встречать бегом он побежал. И точно,

Сидел в карете Серый Волк; Иван-

Царевич, подскочив к карете, дверцы

Сам отворил, подножку сам откинул

И гостя высадил; потом он, с ним

Поцеловавшись, взял его за лапу,

Ввел во дворец и сам его царю

Представил. Серый Волк, отдав поклон

Царю, осанисто на задних лапах

Всех обошел гостей, мужчин и дам,

И всем, как следует, по комплименту

Приятному сказал; он был одет

Отлично: красная на голове

Ермолка с кисточкой, под морду лентой

Подвязанная; шелковый платок

На шее; куртка с золотым шитьем;

Перчатки лайковые с бахромою;

Перепоясанные тонкой шалью

Из алого атласа шаровары;

Сафьяновые на задних лапах туфли,

И на хвосте серебряная сетка

С жемчужною кистью - так был Серый Волк

Одет. И всех своим он обхожденьем

Очаровал; не только что простые

Дворяне маленьких чинов и средних,

Но и чины придворные, статс-дамы

И фрейлины все были от него

Как без ума. И, гостя за столом

С собою рядом посадив, Демьян

Данилович с ним кубком в кубок стукнул

И возгласил здоровье новобрачным,

И пушечный заздравный грянул залп.

Пир царский и народный продолжался

До темной ночи; а когда настала

Ночная тьма, жар-птицу на балконе

В ее богатой клетке золотой

Поставили, и весь дворец, и площадь,

И улицы, кипевшие народом,

Яснее дня жар-птица осветила.

И до утра столица пировала.

Был ночевать оставлен Серый Волк;

Когда же на другое утро он,

Собравшись в путь, прощаться стал с Иваном-

Царевичем, его Иван-царевич

Стал уговаривать, чтоб он у них

Остался на житье, и уверял,

Что всякую получит почесть он,

Что во дворце дадут ему квартиру,

Что будет он по чину в первом классе,

Что разом все получит ордена,

И прочее. Подумав, Серый Волк

В знак своего согласия Ивану-

Царевичу дал лапу, и Иван-

Царевич так был тронут тем, что лапу

Поцеловал. И во дворце стал жить

Да поживать по-царски Серый Волк.

Вот наконец, по долгом, мирном, славном

Владычестве, премудрый царь Демьян

Данилович скончался, на престол

Взошел Иван Демьянович; с своей

Царицей он до самых поздних лет

Достигнул, и господь благословил

Их многими детьми; а Серый Волк

Душою в душу жил с царем Иваном

Демьяновичем, нянчился с его

Детьми, сам, как дитя, резвился с ними,

Меньшим рассказывал нередко сказки,

А старших выучил читать, писать

И арифметике и им давал

Полезные для сердца наставленья.

Вот напоследок, царствовав премудро,

И царь Иван Демьянович скончался;

За ним последовал и Серый Волк

В могилу. Но в его нашлись бумагах

Подробные записки обо всем,

Что на своем веку в лесу и свете

Заметил он, и мы из тех записок

Составили правдивый наш рассказ.